Женская месть - Страница 37

– Это ожерелье… – Фиби провела рукой по шее. – Я все еще помню то ощущение, когда я надевала его, помню, как чувствовала его тяжесть. В нем есть магическая сила, Эдди.

– Оно все еще принадлежит тебе.

Адриенна подняла глаза на портрет и вспомнила. Все.

– Наступит день, когда оно снова окажется у тебя.

– Наступит день… – Фиби радостно улыбнулась. – На этот раз все пойдет на лад. Обещаю. Я не буду пить, не буду принимать пилюли, не буду постоянно думать о былых ошибках.

– Это как раз то, что я хотела услышать.

Адриенна потянулась к телефонному аппарату, чтобы ответить на звонок.

– Алло. Да. Пусть поднимется. Это сиделка. Доктор Шредер рекомендовал мне ее, по крайней мере на время.

Фиби повернулась спиной к портрету и тяжело опустилась в кресло.

– Мама, пожалуйста, не огорчайся. Фиби опустила плечи и сгорбилась.

– Не хочу видеть в доме белые халаты. Мне надоела эта чертова форма!

– Ладно, так и будет.

– И чтобы она не смела пялиться на меня, когда я сплю.

– Никто не собирается этого делать, мама.

– Это все равно что вернуться назад, в психиатрическую лечебницу.

– Я понимаю. – Адриенна потянулась к матери, но та уклонилась и не позволила дотронуться до своей руки. – Поверь, мама, это шаг вперед, а не назад. Сиделка – очень славная женщина, и я думаю, она тебе понравится. Пожалуйста, – добавила она беспомощно, – не отстраняйся от меня.

В течение следующих двух с половиной лет Фиби старалась не поддаваться своей болезни, которая, по-видимому, все время стремилась переиграть ее. Фиби хотела стать снова здоровой и крепкой, но намного легче было закрыть глаза и плыть по течению. Или вспоминать о прошлом. Или позволить себе впасть в заблуждение и считать, что все обстоит так, как ей бы хотелось. Иногда она воображала, что у нее сейчас временный простой между двумя фильмами, только что отснятая лента монтируется, а новый сценарий рассматривается. И случалось, что она по нескольку дней плыла на волнах эйфории, порожденной жизнью в придуманной ею самой реальности, существовавшей только в ее воображении. Ей приятно было представлять Адриенну молодой девушкой из общества, живущей беззаботно, скользящей по жизни, полной богатства и успеха, для которых она и была рождена. А потом придуманный ею мир внезапно переворачивался вверх тормашками. Фиби погружалась в столь глубокую и мрачную депрессию, засасывавшую ее как трясина, что иногда даже не различала отдельных дней. Она воображала, что снова живет в гареме, что ее окружают знакомые запахи и что она коротает бесконечные часы в зное и прострации. Пойманная в эту ловушку, она смутно слышала, как ее зовет Адриенна, но у нее не хватало сил отозваться.

Снова и снова Фиби проделывала мучительный путь обратно, и каждый раз это возвращение было тяжелее и тяжелее.

– Поздравляю с Рождеством! – сказала Селеста, входя в комнату.

На плечи ее был накинут мех – русская рысь, а руки полны свертков и коробочек, завернутых в блестящую бумагу.

Адриенна вскочила, чтобы освободить Селесту от них, в то же время разглядывая ее новое манто со смешанным чувством восхищения и зависти.

– В этом году Санта-Клаус пришел раньше?

– Просто я сделала себе маленький подарок в награду за успешные восьмимесячные выступления в «Окнах».

Селеста сняла манто и небрежно бросила его на стул.

– Фиби, ты выглядишь потрясающе!

Это была святая ложь. И все же Селеста подумала, что ее подруга действительно выглядит лучше, чем несколько недель назад. Ее лицо казалось не таким бледным и одутловатым. Сегодня Адриенна пригласила на дом парикмахера покрасить и уложить матери волосы, и сейчас они выглядели почти такими же роскошными, как когда-то.

– Так мило с твоей стороны прийти к нам. Знаю, что тебя, вероятно, приглашали в десятки мест.

– Да, и там были на выбор любые люди, начиная от несносных и кончая скучными. – Селеста со вздохом опустилась на софу и вытянула свои еще красивые ноги. – Ты прекрасно знаешь, что для меня нет места, где я охотнее всего провела бы канун Рождества, кроме вашего дома, и нет общества желаннее твоего и Эдди.

– Неужели даже лучше, чем у Кеннета Тви? – спросила Фиби, с трудом заставляя себя улыбнуться.

– Свежо предание, дорогая. – Улыбаясь, Селеста положила руки на спинку дивана. – Я решила, что Кеннет слишком степенный и положительный для меня. Ну, хватит о нем. В этом году Адриенна превзошла себя. Что за елка!

– Мне хотелось, чтобы это было нечто особенное.

– Тебе это удалось.

Селеста оглядела елку. Каждая ветка была украшена необычными, расписанными вручную игрушками. Плясали эльфы, мчались северные олени, поблескивали прозрачными крыльями ангелы.

– Ты собрала эти игрушки для фонда в пользу бедных детей?

– Да, думаю, они прекрасно подойдут.

– Похоже, что ты скупила их сама.

– Не совсем так. – Адриенна подошла к елке, чтобы поправить шар в форме слезинки. – Проект несколько изменился и расширился. Собственно говоря, дело идет так хорошо, что я надеюсь, это мероприятие станет ежегодным. – Удовлетворенная, она обернулась. За ее спиной елка отбрасывала мерцающие огоньки. – Ну как насчет того, чтобы выпить эг-нога?

– Дорогая, ты просто читаешь мои мысли. – Селеста сбросила туфли. – Я не надеюсь на то, что осталось немного печенья, которое печет миссис Грейндж.

– Сегодня утром она испекла свежее.

– Принеси-ка его. – Селеста похлопала себя по плоскому животу. – Я теперь снова хожу заниматься в гимнастический зал.

– Сейчас вернусь.

Адриенна бросила на мать беспокойный взгляд и вышла из комнаты.